Проезжие дороги строили еще ассирийцы и финикийцы, египтяне и греки, однако лишь римляне стали поистине великими мастерами дорожного дела. По подсчетам историков, за время республиканского и императорского Рима в Европе и Малой Азии, в Северной Африке и на Ближнем Востоке, а также в Тавриде, в общей сложности было построено от 85 до 300 тыс. км дорог. Римляне буквально опутали дорожной паутиной эти территории, заложив таким образом их опорную сеть — многие современные магистрали проложены «по следам» древних римских дорог.

Только прямо и вперед

Перефразируя известную поговорку, можно сказать, что дороги сделали Рим. Они сыграли ключевую роль в экономике государства: по ним курсировали купцы, ремесленники, сборщики налогов и доставщики почты. Но прежде всего дороги воплощали римскую военную доктрину: прямые, как метательное копье (прямая линия — кратчайший путь к цели), они строились в том направлении, куда следовало послать вой­ска для завоевания новых земель. Либо в направлении уже присоединенных — для подавления мятежей и восстаний. Вот почему прокладкой дорог в Риме занимались не только рабы и вольнонаемный плебс, но и легионеры. При этом скорость строительства, включая мосты, виадуки, гати и тоннели, была феноменальной даже по современным меркам.

Строго говоря, римская дорожная сеть состояла из дорог трех порядков. Дороги 1-го порядка (о которых сказано выше), или, говоря по-современному, федеральные, — viae publicae, они же consulares, praetoriae, militares (общественные, консульские, преторианские, военные), строились на государственной земле за государственный счет и соединяли крупные города. Дороги 2-го порядка, проселочные, viae vicinales, ответвлялись от первых и прокладывались между деревнями одной области. Дороги 3-го порядка, частные, viae privatae, связывали крупные поместья с дорогами первых двух порядков, находились в частной собственности и полностью финансировались владельцами вилл.

По своему покрытию дороги подразделялись на два типа: viae calceata, то есть мощеные, и viae strata — грунтовые. Понятно, что главные транспортные артерии относились к первому типу.

Классика жанра

Дорожные нормативы регламентировались законом XII таблиц (Leges XII Tabularum), положенным в основу римского права еще в середине V в. до н. э. Согласно этому документу, например, ширина полотна viae publicae на прямом участке должна быть не менее 2,45 м, а на поворотах — не менее 4,9 м;
само же полотно должно было состоять не менее чем из четырех слоев. Изыскания проводили землемеры, вооруженные хоробатами, громами и диоптрами — прототипами современных нивелиров, теодолитов и тахеометров. Землемеры проектировали маршрут и обозначали его колышками, стараясь сделать предельно прямым между населенными пунктами, которые подчас отстояли друг от друга на сотни миль. Затем вдоль будущей трассы на заданном расстоянии друг от друга отрывались две параллельные канавы — они определяли фронт работ и давали представление о составе грунта. В эти канавы устанавливали бортовой камень, а грунт между ними выбирали — до материнской породы (или до наиболее твердой почвы). В результате появлялась траншея глубиной до двух метров. В нее на песчаную подушку укладывался опорный слой, или statumen, из подогнанных друг к другу крупных камней, затем rudus — слой щебня, скрепленного смесью извести с пуццоланом — пылевидным продуктом из вулканического пепла, пемзы и туфа (этот раствор намертво схватывался в водной среде и после застывания отличался высокой водостойкостью), потом более тонкий слой «ядер» — nucleus, состоящий из утрамбованного гравия. Довершал дорожный «пирог» верхний слой, summa crusta (он же мостовая — pavimentum), для которого использовалась крупная отесанная булыга из базальтовой лавы, плиты из туфа и т. п. Мостовая имела слегка выпуклый профиль для ската воды в дренажные канавы.

По мостовой полагалось двигаться вьючному и гужевому транспорту, боевым колесницам и экипажам, всадникам, закованным в броню легионерам (римская армия передвигалась в пешем строю), а также рабам, несущим паланкины с патрициями. Для пешеходов же по обе стороны от дороги были устроены тротуары, большей частью грунтовые.

Дорожная инфраструктура

Римляне стали законодателями и по части дорожных указателей, а точнее, километровых знаков. Ими служили каменные мильные столбы — милиарии, высотой от полутора до четырех метров, установленные через каждые 1,5 км дороги (величина римской мили соответствовала тысяче парных шагов, «миля» по-латыни — тысяча). Милиарии не имели ­какого-либо стандарта, однако на них в обязательном порядке указывались дата ввода в эксплуатацию дороги и расстояние до ближайших населенных пунктов — в обе стороны. Иногда высекалось имя императора, при котором она была проложена, и мецената, участвовавшего в строительстве (если таковой был). Археологи обнаружили более 5 тыс. таких столбов на территории, занимаемой Римской империей, некоторые из них представляли собой настоящие произведения искусства. Например, во времена Августа, в 20 г. до н. э., на Римском форуме был установлен милиарий в виде колонны с золотым навершием — milliarium aureum, аналог нулевого километра (хотя у римлян не было цифры ноль). От него начинались все дороги империи. «Все дороги ведут в Рим» — это о «золотом милиарии».

Латиняне немало заботились и о комфорте проезжающих. Так, на дорогах 1-го порядка, помимо многочисленных таверн, через каждые 15–30 миль, то есть на расстоянии дневного перехода, располагались мансионы (mansiones) — государственные постоялые дворы внушительных размеров (аналог современных МФЗ), где путники могли принять пищу, отдохнуть, привести себя в порядок, заночевать, а также накормить лошадей и починить экипаж. Существовали также почтовые станции (mutationes), отстоящие друг от друга на 6–15 миль. Они предназначались для недолгой остановки и смены лошадей и мулов. Штат включал ветеринаров, конюхов, плотников и кузнецов. Эти же mutationes служили для доставки государственной почты: гонцы перевозили официальные сообщения с одной станции на другую. Благодаря мощеным дорогам, римские курьеры за день преодолевали до 80 км — неслыханная цифра даже для XIX столетия.

Всей этой широко разветвленной дорожной инфраструктурой управляла Коллегия четырех мужей для надзора за дорогами (Quattuorviri viarum curandarum). Во времена империи эти функции выполнял дорожный смотритель, curator viarum, — высшее должностное лицо в сенате, назначавшееся обычно из всадников. В его обязанности входило отдавать приказы на строительство новых дорог и следить за состоянием уже существующих, заключать договоры на обслуживание и ремонт дорожной сети, санкционировать устройство канализации и удаление объектов, препятствующих движению.

Дороги для римлян имели и глубокий сакральный смысл. Латиняне не хоронили покойников в черте города — усыпальницы и колумбарии выносились за городскую стену. Наиболее именитые и знатные граждане находили последний приют вдоль дорог 1-го порядка — чтобы их праху могли поклониться многочисленные проезжающие и пешеходы. Таким образом, дорога для римлян была не только маршрутом из пункта А в пункт Б, но и своеобразной линией, тонкой чертой, отделяющей суетный материальный мир от мира вечного, незыблемого. Memento mori.

Однако вдоль дорог можно было лицезреть не только роскошные памятники и гробницы, озаряемые погребальными факелами. Когда в 71 г. до н. э. была разбита армия Спартака, вдоль Аппиевой дороги распяли на крестах шесть тысяч восставших рабов. Их иссохшие на палящем солнце, изглоданные вороньем останки наводили ужас на путников в течение нескольких месяцев.

Первая из первых

С Аппиевой дороги начинается летопись мощеных путей, соединивших города Италии, а затем и всей Римской империи. Римляне называли ее Regina Viarum, «Царица дорог», подчеркивая тем самым ее значение как важной торговой артерии, связывающей Вечный город с южной частью Апеннин. Однако изначально дорога строилась исключительно как стратегическая магистраль.

Имя ей дал выдающийся государственный деятель, цензор, а впоследствии консул, претор и диктатор Аппий Клавдий Цек («Слепой»). Он воевал с самнитами в Кампании и, чтобы обеспечить быструю переброску вой­ск в эту область, приказал в 312 г. до н. э. проложить мощеную дорогу от Рима до «областного центра» — Капуи, древнего этрусского города, который самниты периодически разоряли (в 40 км к северу от Неаполя). К слову, спустя четыре столетия в капуанской школе гладиаторов вспыхнуло восстание Спартака.

Дорога до Капуи протяженностью 212 км была проложена за год (во многом благодаря ей римляне одержали победу над непокорным племенем). Она начиналась у Капенских ворот Рима и тянулась на юго-восток, через Альбанские горы и Понтинские болота. В долине Ариччи (25 км от Рима) строители провели ее 200-метровый участок по выложенной из местного туфа стене высотой 11 м, с тремя арочными пролетами…

Спустя десятилетия дорога прошла через города Тарент (ныне Таранто), затем через Беневент (Беневенто) и к 244 г. до н. э. достигла Брундизия (Бриндизи), «зацепившегося» на берегу Адриатического моря, на каблуке итальянского «сапога», как шпора, — и таким образом стала частью торгового пути, связавшего Рим с Грецией, Малой Азией и Египтом.

Шестисоткилометровая трасса была построена в буквальном смысле на века. Через восемь столетий византийский историк Прокопий Кесарийский, правая рука прославленного полководца Велизария, назвал ее одним из чудес света: несмотря на столь солидный возраст, ни один камень дороги не был разрушен и даже не истерся.

Она и сегодня выглядит впечатляюще (в XIX в. археологи вскрыли участок Via Appia Antica, Старой Аппиевой дороги, до одиннадцатого мильного столба). В настоящее время пеший туристический маршрут до шестой мили входит в программу «Что нужно увидеть в Риме за три дня».

Из глубины веков

Он начинается у терм Каракаллы, проходит через ворота Святого Себастьяна (некогда бывшие частью стены Аврелиана, окружавшей город), в 100 м от которых стоит первый мильный столб, и выводит к базилике Домине Кво Вадис (Domine Quo Vadis?), что переводится как «Господи, куда идешь?».

Согласно апокрифическим «Деяниям Петра», здесь, на Старой Аппиевой дороге, в 64 году, спасаясь от языческих гонений, апостол встретил Спасителя, направляющегося в Рим. «Господи, куда идешь?» — опешив, спросил Петр (по-старославянски — «Камо грядеши, Господе?»). Иисус ответил, что направляется в Рим, чтобы снова быть распятым, ибо Петр оставил христиан в беде. Петр истолковал это как укор в малодушии и вернулся в Вечный город, где вскоре был распят вниз головой — он сам попросил об этом, считая себя недостойным принять такую же смерть, как Христос… В отстоящей неподалеку церкви Сан-­Себастьяно (здесь покоятся мощи христианского мученика-­легионера) находится камень, на котором запечатлена стопа Спасителя.

На второй миле расположены раннехристианские катакомбы, колонна Пия IX и ряд усыпальниц, самая величественная из которых — гробница дочери консула Цецилии Метеллы, более похожая на неприступную крепость. В 1302 г. она, действительно, была перестроена в оборонительную башню.

Третья миля демонстрирует хорошо сохранившуюся базальтовую мостовую, по которой можно судить о том, как выглядела дорога изначально. И снова монументы, склепы, усыпальницы, кенотафы…

Четвертую милю следует миновать не спеша: слева от милиария возвышается гробница Сенеки. Наставник Нерона, он был ложно обвинен в заговоре и приговорен своим августейшим воспитанником к «добровольному» само-
убийству. Семидесятилетний философ вскрыл себе вены на руках и ногах, но кровь плохо шла из стареющего тела. Он принял яд — но тот не подействовал. Тогда Сенека велел своим ученикам положить его в горячую ванну — и кровь, наконец, хлынула. «Я оставляю вам единственное и самое ценное свое достояние — образец моей жизни», — были последние его слова.

Сердце Италии

Можно отправиться в путь и на автомобиле, — но не по старой Аппиевой дороге, а по новой, Via Appia Nuova, соединяющей города и веси, через которые когда-то проходила «Царица», и фактически повторяющей ее. Маршрут идет через Лациум, — область, которая считается колыбелью италийской цивилизации. Из этих мест прибыли на пир, устроенный Ромулом на римских холмах, сабиняне с женами, сыновьями и дочерями. Девушки, как известно, были похищены «организаторами праздника» — чтобы дать жизнь целому народу. Тит Ливий, однако, отмечает, что сабинянки не особо препятствовали коварному плану римских юношей…

«Аромат этой древней земли крепок, как в первые дни творения, — читаем мы у Павла Муратова в «Образах Италии». — Нигде не селились люди с таким постоянством и беспрерывностью жизни. И нигде не удалились они так мало от истин первобытного существования… Города Лациума, дремлющие на вершинах холмов, не знают другого шума, кроме звона медных кувшинов у фонтана, крика играющих детей и легкого топота козьих копыт. Темные стены их домов, золотая черепица их крыш не потревожены никакими новыми зданиями. Несчетное время прошло на их улицах, как один день тихого латинского лета».

…Часа через два можно достичь Террачины, расположенной на берегу Тирренского моря, а точнее, на «побережье Одиссея» (ривьере-ди-­Улиссе). Это знаковое место для каждого итальянца: побежденный герой Троянской вой­ны Эней прибыл сюда с уцелевшими троянцами, чтобы начать все с чистого листа (от его брака с дочерью местного царька Лавинией произошли латины; близнецы Ромул и Рем были его потомками по прямой линии). Эти события легли в основу поэмы Вергилия «Энеида», народного латинского эпоса, — книги, которая стоит на полке в каждой итальянской семье в первом ряду, рядом с Библией.

К этим же берегам, чуть позже, пристал и другой герой той же вой­ны, но уже из противоположного стана, — Одиссей (благодаря чьему хитроумию пала Троя). В поисках пресной воды он наткнулся на ужасных лестригонов, великанов-­людоедов, и еле унес от них ноги, но в конечном итоге нашел приют на мысе Чирчео, в чертогах волшебницы Цирцеи, с которой провел годы любви.

Когда-то на ривьере-ди-­Улиссе строили виллы первые лица Римской империи — Нерон, Тиберий, Коммод, Цицерон… Затем здесь появились летние резиденции римских пап. Сегодня «побережье Одиссея» — излюбленное место отдыха римских горожан.

Хочешь мира — готовься

Аппиева дорога, пересекающая Апеннины с севера на юг, точно «молния» на сапожке, будоражит путешественника, раскрывая перед ним заветные страницы италийской истории. Фонди, Формия, Минтурно… Капуя, Беневенто, Таранто… — само перечисление этих локаций, проносящихся за окном, звучит как античный стих, как нетленный гекзаметр.

По имени Таранто назван род пауков, один из видов которых обитает в окрестностях этого города. В Средневековье считалось, что укус тарантула приводит к «тарантизму», острой форме истерии, которую можно излечить только особым ритуальным танцем — тарантеллой. Это поверье бытовало в Европе вплоть до середины XIX столетия.

Но Таранто известен не только этим. Когда-то он был самой богатой греческой колонией и назывался Тарент. Его жители с опаской наблюдали за ростом римской экспансии, которой способствовала Аппиева дорога. Однажды они сожгли римские корабли, зашедшие в их гавань, и римляне объявили им вой­ну. Воевать тарентинцы не любили и не умели, а потому попросили о помощи Пирра, царя горной страны Эпир, расположенной на территории современной Албании. К слову, Пирр был в родстве с Александром Македонским по материнской линии. И тоже обожал военные походы и славу.

Весной 280 г. до н. э. Пирр высадился на юге Италии с 20 тыс. тяжеловооруженных пеших воинов и 20 боевыми слонами. Гигантские животные навели страх на римлян, и это решило исход сражения. Пирр выиграл битву, однако потерял больше половины своих солдат и почти всех генералов.

Тщетно пытаясь завоевать Рим с помощью оружия, Пирр решил заключить с ним выгодный мир и отправил в Вечный город посла с дорогими подарками. Но сенат не принял даров. Более того, во время заседания в курии внезапно появился на носилках 90-летний слепец Аппий Клавдий, тот самый строитель дороги, и произнес пламенную речь, в которой высказал мысль, ставшую впоследствии главным правилом римской политики: не мириться с врагом после его поражения.

Пирр подался в Сицилию — воевать на стороне греков против карфагенян. В 275 г. до н. э. у города Беневент, вблизи Аппиевой дороги, произошла последняя битва Пирровой вой­ны. На этот раз римские лучники напугали слонов, и животные начали топтать свое же вой­ско. Царь Эпира потерпел поражение и уехал в Грецию. Там он пустился в новые военные авантюры и погиб в уличном бою от удара черепицей по голове.

Аппий же прожил долгую жизнь, оставив после себя не только дорогу своего имени, но и сборник сентенций. Некоторые из этих изречений живы по сей день: «Quilibet fortunae suae faber» («Каждый сам кузнец своей судьбы»).

Эпилог

Последний мильный столб Аппиевой дороги, высоченная мраморная колонна, стоит в городке Бриндизи, расположенном на берегу Адриатического моря, в живописнейшей гавани. Через этот порт шла вся римская торговля с Восточным Средиземноморьем. В этом городе в 40 г. до н. э. встретились и примирились Марк Антоний и Октавиан Август. А еще через 20 лет здесь окончил земную жизнь «итальянский Гомер», самый крупный поэт античного Рима, родоначальник западноевропейской литературы Публий Вергилий Марон.

Он жил скромно, но счастливо — снискал всенародную любовь и был обласкан властью. Его произведения входили в программу грамматиков (средних школ) и декламировались со сцены. Он водил дружбу с императором Августом, который, даже отправляясь в очередную военную кампанию, просил Вергилия присылать ему свои новые стихи.

Наследие Вергилия велико, однако парадокс в том, что его главный труд, «Энеида», остался незавершенным. Возвращаясь морем из путешествия по Греции, Вергилий получил солнечный удар, от которого не смог оправиться. Чувствуя приближение Харона, 50-летний поэт наказал своему другу Варию сжечь «Энеиду», поскольку считал, что неоконченный опус может быть неправильно понят потомками. Но боги не позволили Варию исполнить последнюю просьбу гения.

Что до потомков, то они все «поняли» правильно. Посмертная слава Вергилия затмила его славу прижизненную. Даже в эпоху Средневековья, когда все античное, «языческое», предавалось гонению, его имя забыто не было. Считается, что решающую роль в этом сыграла IV эклога «Буколиков» (пасторальных стихов), где Вергилий, за 40 лет до наступления новой эры, упомянул деву и рожденного ею младенца, «с которым на смену роду железному род золотой по земле расселится». Теологи истолковали это как предсказание о Христе. Церковь объявила Вергилия пророком и даже строила храмы в его честь. Существует предание, что апостол Петр сокрушенно рыдал на могиле Вергилия — в склепе, недалеко от Неаполя.

Одна из последних записей, сделанных Публием Вергилием Мароном, гласит: «Omnia fert aetas animum quoque» («Время уносит всё, даже наши воспоминания»).

Время, однако, пощадило память о нем самом. Вергилий переведен на 170 языков мира. Лучшие русские переводы принадлежат Афанасию Фету и Валерию Брюсову. Последний отдал двадцать лет жизни переводу «Энеиды».

Кстати, возвращаясь к «дорожной» теме… У Валерия Брюсова есть небольшое, но очень точное стихотворение, которое так и называется — Via Appia:

Звучный, мерный стук копыт…

Кони бьют о камень плит,

Мчась вперед в усердьи пылком.

Мимо, с гиком, в две гурьбы,

Плети взвив, бегут рабы,

Путь в толпе деля носилкам.

Ропот, говор, шум шагов;

Пестрых столл и белых тог

Смесь и блеск; сплетенье линий,

Смена видов… Сном застыл

Через белый строй могил,

Темный свод роскошных пиний.

Кто-то крикнул…

Алексей Шлыков