В годы Великой Отечественной вой­ны было написано много хороших песен. Но эта — особенная. Исполненная в легкой мажорной тональности Леонидом Утесовым под джазовый аккомпанемент, она стала документом эпохи, своеобразным свидетельством того, как наши вой­ска продвигались на запад — на пути к Великой Победе.

По городам и весям

В конце ноября 1943 года в освобожденном от немецко-­фашистских захватчиков Гомеле майор Красной Армии военкор Евгений Долматовский набросал короткое стихотворение:

С боем взяли мы Орёл, город весь прошли,

Улицы последней название прочли:

Брянская улица на запад нас ведет?

Значит — в Брянск дорога,

Значит — в Брянск дорога.

Вперед!

«После Курской битвы наши вой­ска стали стремительно продвигаться на запад, и названия улиц, по которым они проходили, покидая освобожденные города, вдруг становились символическими, — вспоминал Евгений Аронович. — Последняя улица отвоеванного города как бы указывала маршрут к следующему, который предстояло брать. Таким образом, дальше ничего не было сочинено, только в намеченную схему вставлялась строка: во вторую строфу — о вступлении в Брянск, в третью — о Гомеле, а кончалось все строфой про Минскую улицу, про то, что нам предстоит дорога на Минск».

Стихотворение было опубликовано во фронтовой газете «Красная Армия» под названием «Улицы-дороги» и сразу стало песней. При этом в каждой дивизии, в каждом полку ее распевали на свой лад, который подбирали армейские запевалы.

Между тем Долматовский отправил стихи композитору Марку Фрадкину в Москву (их творческий тандем был уже широко известен на фронтах и в тылу благодаря задушевному «Случайному вальсу»), но ответа не получил. Только через год, в 1944-м, поэт услышал свое творение по радио в исполнении Леонида Утесова и его джазового оркестра. Причем песня называлась «Дорога на Берлин» и была дополнена, как выяснилось впоследствии, самим исполнителем. «Песня была хорошая, но была одна беда: скоро начала стареть, — рассказывал Утесов. — Она кончалась призывом «Вперед, на Минск!», а в июле 1944-го столица Советской Белоруссии была уже освобождена. Наши воины шли дальше, и я стал прибавлять названия новых городов, взятых Красной Армией: Брест, Люблин, Варшава… заканчивая словами «На Берлин!». И песня снова стала злободневной».

Леонид Осипович не только добавил топонимов, но и отредактировал исходный текст. «А название такое, право, слово боевое», «Значит, нам туда дорога!» — это все утесовские добавки. Долматовский не обижался. «Этой песней я уже не командовал, — улыбался поэт. — Московское радио, Фрадкин, Утесов были далеко… А «Дорогу на Берлин» распевала вся Красная Армия, вся страна — и это было мне самой высокой наградой».

Степи и леса

«Дорога на Берлин» не случайно начинается с Орла. Этот город наряду с Белгородом получил название «города первого салюта». Двенадцатого июля 1943-го советские вой­ска развернули наступление против орловского плацдарма противника: Западный фронт наносил удар с севера, Брянский — с востока, а с юга их поддерживали части Центрального фронта.

Орловский плацдарм гитлеровцы укрепляли более двух лет и считали его неприступным. С него они рассчитывали развивать наступление на Москву в случае успеха в районе Курского выступа. Но мощными ударами трех фронтов наши вой­ска пробили глубокоэшелонированную оборону врага на плацдарме. К началу августа Красная Армия полностью очистила его от фашистов, а в ночь на 4 августа бойцы Брянского фронта начали штурм Орла. Полтора дня шло сражение за этот город, и утром 5 августа он был в наших руках. Остатки гитлеровского гарнизона бежали на запад… В тот же день соединения Степного фронта при поддержке частей Воронежского фронта выбили нацистов из Белгорода. Верховный Главнокомандующий особым приказом отметил эти победы: в Москве был произведен первый за время вой­ны праздничный салют. Отныне салюты победы стали у нас традицией.

В Орле есть Брянская улица, в Заводском районе, впрочем, не самая «последняя» (как поется в песне) и не очень длинная. Она идет параллельно Оке, поворачивает направо, выходит на Комсомольскую, а та пересекается с Карачевским шоссе, переходящим в федералку Р‑120 Орёл Брянск — Смоленск — граница с Республикой Беларусь. Свою историю она ведет с 1855 года, когда разрабатывалось Орловско-­Брянское шоссе протяженностью 120 верст — к слову, одно из первых в России. Дорога поглотила остатки древнего тракта, некогда соединявшего Смоленск с Черниговом…

От Орла до Брянска 130 км, сегодня это полтора — два часа на автомобиле. Летом 1943-го по этой дороге продвигались части Брянского фронта, которым командовал генерал армии Попов. В сентябре они прорвали немецкую оборону на реке Десна и 17-го числа освободили города Брянск и Бежица.

Разгром укрепрайона на Десне имел крайне важное значение: с его ликвидацией перестала существовать угроза флангам наших вой­ск, наступавшим на смоленском направлении. Кроме того, был освобожден крупнейший район партизанского движения — Брянские леса. Народные мстители влились в ряды Красной Армии.

В конце августа вой­ска Западного и Калининского фронтов перешли в наступление на смоленском направлении, 30 августа освободили Ельню, а 25 сентября — древний Смоленск. Таким образом, уже осенью 1943 года две трети советской территории, оккупированной фашистами, были очищены. От немецкого рабства были освобождены десятки миллионов советских людей.

Дорогами, партизанскими тропами

Минская улица в Брянске, расположенная на севере города, сориентирована строго на запад, как в песне Долматовского — Фрадкина. Она выводит на межмуниципальную дорогу Брянск — Дятьково, по которой рукой подать до Северо-­Западного обхода Брянска. По нему можно добраться до уже знакомой нам Р‑120, которая через Рославль идет на Смоленск. Обогнув его с юга, она переходит в Витебское, а затем в Минское шоссе, М‑1 «Беларусь», или попросту «Минку». Трасса ведет в столицу братской республики через Оршу и Борисов. Таким путем Наполеон в 1812 году шел на Москву и по нему же уходил из России — через реку Березину, которая стала для «великой армии» Стиксом. В этом же направлении летом 1944-го продвигались к Минску части 3-го Белорусского фронта под командованием генерала армии Черняховского.

Если от Рославля повернуть налево, то попадешь на шоссе А‑130, знаменитую Варшавку, построенную еще при государе Николае Павловиче, и в Минск отправишься через Могилев и Березино. Так наступали вой­ска 2-го Белорусского фронта под командованием генерал-­полковника Захарова.

Наконец, из Брянска в Минск можно приехать с юга, по федералке А‑240, — через Гомель, Жлобин, Бобруйск и Осиповичи. Этой дорогой двигались ударные группировки 1-го Белорусского фронта под командованием маршала Советского Союза Рокоссовского.

Столица советской Белоруссии находилась в оккупации долгих 1100 дней и была освобождена 3 июля 1944 года в ходе наступательной операции с кодовым названием «Багратион» силами трех Белорусских фронтов — при содействии 1-го Прибалтийского, которым командовал генерал армии Баграмян. Красная Армия взяла город в кольцо, расчленив минскую группировку противника (3 армии и 2 танковых корпуса) от бобруйской (5 дивизий) — и уничтожив их по отдельности. Менее чем через год похожая операция будет осуществлена при штурме Берлина…

Любопытно, что 16 июля 1944-го в Минске, на поле бывшего городского ипподрома, был проведен Партизанский парад по случаю освобождения города от фашистов. В нем приняли участие тридцать партизанских бригад и два отдельных отряда, сражавшихся на территории БССР, — всего 30 тыс. партизан, которых встречали 50 тыс. минчан.

С трибуны участников парада приветствовал генерал армии Иван Черняховский, а также делегация из города Горький, которая привезла в дар братскому народу эшелон подарков.

Через государственную границу

Минск по своей радиально-­лучевой планировке напоминает Москву. Где-то в районе минских «черемушек» расположена Брестская улица, о которой говорится в песне. По ней можно попасть на улицу Казинца, затем на МКАД (Минскую кольцевую автодорогу), а оттуда — на все ту же «Минку». Трасса идет через Барановичи — прямиком в Брест.

Вой­ска 1-го Белорусского фронта наступали на Брест двумя группами: из района Барановичей, то есть вдоль современного шоссе М‑1, и южнее — вдоль реки Припять. Утром 8 июля 1944-го в результате удара наших частей с севера, востока и юга был взят город Барановичи, 14 июля, после упорных боев в лесисто-­болотистой местности, мы овладели Пинском, а 22 июля Красная Армия охватила с северо-­запада и юго-запада Брест. В окрестностях города-­крепости завязались ожесточенные бои.

К исходу того же дня, на левом крыле 1-го Белорусского фронта, наши вой­ска создали плацдарм на левобережье Западного Буга, с которого подвижные части нанесли удар в направлении польских городов Парчев, Лукув, Седльце и уже в ночь на 25 июля начали сражение за Седльце, в 90 км западнее Бреста. Немцы оказывали яростное сопротивление, стремясь любой ценой сохранить пути отхода для своей брестской группировки. Другая часть наших подвижных вой­ск с того же плацдарма нанесла удар в западном направлении и 23 июля овладела городом Люблин — первым крупным городом на территории Польши, важным опорным пунктом врага, прикрывавшим пути к Варшаве. Преследуя отходящего противника, подвижные части левого крыла 25 июля вышли на Вислу и уже 31 июля вели бои в предместье Варшавы — Праге.

Между тем бои правого крыла 1-го Белорусского фронта за Брест несколько затянулись. Только 27 июля в районе города были окружены три гитлеровские дивизии. На следующий день Брест был очищен от немцев, и над крепостью было водружено красное знамя.

Таким образом, польский Люблин был освобожден
на пять дней раньше белорусского Бреста. В песне же Долматовского — Фрадкина говорится: «С боем взяли город Брест, город весь прошли, и последней улицы название прочли. А название такое, право, слово боевое: Люблинская улица по городу идет — значит, нам туда дорога, значит, нам туда дорога — Люблинская улица на запад нас ведет». Впрочем, эту «неувязку» можно простить — автор следовал, так сказать, общему движению наших вой­ск, не вдаваясь в оперативно-­тактические особенности…

К слову, в Бресте не было и нет Люблинской улицы. Была улица Люблинской унии, которая сегодня носит имя Ленина. Но и этот недочет не так уж важен: из песни слова не выкинешь.

У врат ада

«С боем взяли город Люблин, город весь прошли»… День взятия Люблина был отмечен еще одним событием: солдаты 1-го Белорусского фронта открыли ворота Майданека. Эта фабрика смерти, расположенная на юго-восточной окраине города, стала первым освобожденным нацистским концлагерем.

«Гвардейцы вошли на его территорию — и ужаснулись. На земле лежало несколько сотен уцелевших узников, но бойцы боялись брать их на руки, потому что это были живые скелеты, обтянутые кожей, — рассказывал Матвей Гершман, воевавший в 88-й гвардейской стрелковой дивизии. — Я подошел к одной старушке и говорю: не плачь, бабушка, теперь жить будешь. А она отвечает: мне двадцать три года… Мы видели детей с порезанными руками — из них фашисты выкачивали кровь… Двое суток мы прочесывали Майданек и его окрестности, добивали эсэсовцев. Наши солдаты обнаружили крематорий с еще работающими печами, где догорали груды трупов. Среди них были женские и детские тела».

За 34 месяца существования этого лагеря через него прошли порядка 1,5 млн человек, 360 тыс. из которых были уничтожены, в том числе около 200 тыс. поляков и 100 тыс. евреев. Черный дым над Майданеком расстилался днем и ночью. Сами немцы называли его вторым Аушвицем — вторым Освенцимом.

Машина уничтожения работала организованно. Людей загоняли в бетонные душевые «для дезинфекции», запирали двери и пускали убивающий газ. Трупы сжигали, и даже пеплу немцы находили применение: им удобряли огороды — на полях Майданека пышно росла капуста. Иногда мощностей крематория не хватало, и тогда нацисты прибегали к кострам — как во времена Средневековья. «Такой костер вмещал от пятисот и более тысячи трупов, он горел несколько дней, — сообщал один из свидетелей в протоколе специальной польско-­советской комиссии по расследованию немецких злодеяний в Майданеке. — Кости, оставшиеся после сожжения трупов, перемалывались в специально устроенной для этой цели мельнице».

Освобождение Майданека привлекло внимание мировой общественности. До этого достоверных сведений о гитлеровских концентрационных лагерях почти не было — оттуда не выходили живыми. О зверствах нацистов ходили слухи, казавшиеся невероятными. Но реальность превзошла самые страшные фантазии.

Вскоре в Майданек прибыли советские военкоры. В их числе были Константин Симонов и Роман Кармен. Первый описал увиденное в очерке «Лагерь уничтожения», он вышел 10 августа 1944-го в «Красной звезде» и был переведен на десятки языков мира. Второй снял документальную ленту «Майданек. Кладбище Европы». Этот фильм смотреть тяжело и страшно. И в переводе он не нуждается.

Мы за ценой не постоим

В Люблине нет улицы Варшавской, но есть Варшавская аллея (aleja Warszawska), ведущая на северо-­запад, — и она вполне вписывается в песню «Дорога на Берлин». Сегодня из Люблина в Варшаву можно домчать по скоростной трассе S17 менее чем за пару часов (170 км). Если же двигаться по Варшавской аллее, то есть старой дорогой, которую, вероятно, и подразумевал Долматовский, то путь несколько удлиняется: придется ехать до Пулавы и далее по правому берегу Вислы по шоссе DW 801, минуя Демблин, Гуру-­Кальварию и Карчев. Эта поездка займет более трех часов.

Варшава была освобождена Красной Армией через полгода после взятия Люблина; 1-й Белорусский фронт начал наступление с плацдармов на Висле в районе Магнушева и Пулавы, захваченных еще в 1944-м, нанося главный удар на лодзинском направлении. Преодолев упорное сопротивление 9-й армии вермахта, вой­ска фронта совместно с 1-й армией Вой­ска Польского, сформированной из польских патриотов на территории СССР, после двухдневных боев, 17 января овладели Варшавой. Город был практически уничтожен фашистами. Из почти полуторамиллионного населения в живых, по разным источникам, остались от 500 до 1000 человек. В боях за польскую столицу, за два дня, погибли более 22 тыс. советских солдат. Всего же при освобождении Польши, по данным Г. К. Жукова, сложили головы около 600 тыс. красноармейцев.

К тому времени нами уже были освобождены Бухарест (31 августа 1944-го), София (15 сентября 1944-го) и Белград (20 октября 1944-го). Вслед за Варшавой, после 47 дней тяжелейшего штурма, пал Будапешт (13 февраля 1945-го), затем Братислава (4 апреля 1945-го) и Вена (13 апреля 1945-го). Все эти города с полным правом могли бы быть упомянуты в песне «Дорога на Берлин».

Второго мая в результате семидневных боев пала столица фашистской Германии. А точка в Великой Отечественной вой­не была поставлена в Праге, которая была освобождена за один день — 9 мая 1945 года.За время наступательных операций 1944–1945 годов Красная Армия очистила от нацистов десять государств — Польшу, Чехословакию, Венгрию, Румынию, Болгарию, Югославию, Австрию, Восточную Германию, частично Данию и Норвегию — 3 млн кв. км территорий, то есть более половины площади зарубежной Европы.На параде, состоявшемся в Москве 24 июня 1945-го, сводный оркестр исполнил песню Евгения Долматовского и Марка Фрадкина «Дорога на Берлин». Под нее по Красной площади прошли воины-­победители. Никакого джаза в ней не было, она прозвучала, как положено, — в ритме военного марша.

Алексей Шлыков