Вдоль скоростной магистрали М‑9 «Балтия» проходит старое Волоколамское шоссе — Волоколамка. Это название стало символом героизма, подвига советского солдата в битве за Москву.

Дорога обелисков

Красногорск — первый крупный населенный пункт, через который проходит Волоколамка. Красной горкой в России традиционно называли живописные урочища, или, как теперь говорят, атмосферные локации. «Расположенный в сильно пересеченной местности, в окружении лесов, Красногорск — один из красивейших городов Подмосковья», — читаем мы в энциклопедии тридцатилетней давности. Сегодня это динамично развивающийся и, пожалуй, самый «футуристичный» полис Московской агломерации. В котором смелые градостроительные решения соседствуют с культурным наследием.

В центре города сохранилась усадьба Знаменское-­Губайлово, принадлежавшая князю В. М. Долгорукову-­Крымскому, екатерининскому генералу, присоединившему Крым к России, — с пейзажным парком и системой прудов. В окрестностях Красногорска «рассыпаны» такие жемчужины, как Ильинское (принадлежало графам Остерманам-­Толстым), Петрово-­Дальнее (князьям Прозоровским), Никольское-­Урюпино (князьям Одоевским). Бриллиантом в этой диадеме, безусловно, является Архангельское — самый знаменитый архитектурно-­парковый ансамбль Подмосковья. В свое время этой роскошной усадьбой владели князья Черкасские, Голицыны, Юсуповы… Они собрали богатейшую коллекцию европейской живописи и библиотеку, насчитывающую 30 тыс. томов.

В 1930-е в музее-­дворце был организован дом отдыха, а затем санаторий для старшего и высшего командного состава Московского гарнизона. В начале июля 1941-го сюда прибыл эшелон с 130 больными детьми из Евпатории. Спустя месяц, в ночь с 5 на 6 августа, фашисты сбросили на территорию усадьбы 300 бомб. Оставшиеся в живых дети, в одном вагоне с музейными экспонатами, были эвакуированы на Урал, в Свердловскую область…

Минуя Опалиху (в этом селе проживал опальный патриарх Никон), нужно тормознуть в Талицах: в 2024-м в поселке, у самой трассы, открылся Музей истории мироздания, где можно совершить путешествие во времени: увидеть, как зарождалась Вселенная, заглянуть в недра Земли и даже погладить динозавра. В этом музее всегда полно детворы…

Военную тему продолжает поселок Снегири. Здесь, на 42-м км шоссе, бойцы 9-й гвардейской стрелковой дивизии полковника Белобородова, сформированной на Дальнем Востоке, остановили фашистов на Волоколамском направлении. Противник буквально засыпал красноармейцев снарядами и минами, беспрестанно бросал в атаку пехоту и танки. Четырежды позиции в районе Снегирей переходили из рук в руки, однако 6 декабря 1941-го наступление гитлеровцев было сломлено: 42-й км Волоколамки стал точкой отсчета контрнаступления советских вой­ск под Москвой. Девятого мая 1967-го на этом месте был открыт мемориал «Рубеж Славы»: легендарный танк Т‑34 на постаменте, со стволом, устремленным на запад, и огромные бетонные пирамиды-­надолбы.

Вместе с дальневосточниками сражались бойцы 316-й стрелковой дивизии генерала Панфилова, 131-го стрелкового полка полковника Докучаева, 1-й гвардейской танковой бригады генерала Катукова, 2-го гвардейского кавалерийского корпуса генерала Доватора, московские ополченцы 18-й стрелковой дивизии полковника Чернышева…

Тяжелейшие бои за город Истру в конце ноября вели подразделения Белобородова и Катукова. Западный берег реки Истра был сильно укреплен гитлеровцами. Однако красноармейцам удалось переправиться через нее. В сильный мороз, под огнем врага, пустив все подручные средства: бревна, заборы, ворота, автопокрышки — все, что могло держаться на воде, они форсировали реку и потеснили фашистов. К исходу 11 декабря город был освобожден. В память о тех днях в центре Истры на братской могиле установлен мемориал. Еще один памятник стоит в городском парке — у могилы Героя Советского Союза Алексея Босова. Командуя ротой тяжелых танков, капитан Босов повел их в атаку у деревни Деньково. Пять наших машин вступили в бой с тридцатью немецкими. Двенадцать из них были уничтожены. Босов и его экипаж геройски погибли.

В Денькове лежат останки другого прославленного танкиста — лейтенанта Дмитрия Лавриненко. На его боевом счету было 52 вражеских танка — это самый большой счет, который имел ­кто-либо из танкистов в Великую Отечественную. Лавриненко погиб в декабре 1941-го на подступах к Волоколамску…

Уникальные документы о битве под Москвой, а также ценные экспонаты, воскрешающие подвиги защитников столицы, сегодня хранятся в Музее обороны Москвы. До 1991 года они экспонировались в Московском областном краеведческом музее, размещавшемся в зданиях бывшего (на то время) Ново-­Иерусалимского монастыря.

Родное пепелище

Свято-­Воскресенский Ново-­Иерусалимский мужской монастырь был основан на живописном берегу реки Истры в 1656 году патриархом Никоном. По легенде, патриарх пригласил на освящение первой постройки обители — деревянного храма Воскресения Христова — царя Алексея Михайловича. «Понеже прекрасно! — подивился государь. — Подобно Иерусалиму!» Никону понравились эти слова, и он задумал создать на сем месте «Прообраз Святой Земли», новый центр русского православия. Холм, с которого царь обозревал окрестности, получил название Сион, возвышенности к востоку и северу — Елеон и Фавор, река Истра стала Иорданом, березовая роща — Гефсиманским садом, а близлежащая деревня Зиновьева Пустошь — Капернаумом. Даже построенный позже белокаменный Воскресенский собор внешне напоминал храм Гроба Господня.

Двухнедельная фашистская оккупация нанесла монастырю колоссальный урон. Варвары разграбили обитель, а затем взорвали, не оставив от «Русской Палестины» камня на камне (факты разрушения Нового Иерусалима фигурировали в обвинительном заключении Нюрнбергского процесса). Однако чудо произошло: под завалами был найден кипарисовый макет храма Гроба Господня, который служил Никону в качестве «первоисточника».Ансамбль воссоздавался в 1950–1990-е годы — несколькими поколениями реставраторов и архитекторов. В 1994-м монастырь вернулся в лоно Русской Православной Церкви.

Еще одно знаковое место (в прямом смысле слова) — Иосифо-­Волоцкий монастырь, расположенный в 20 км к северу от Волоколамска, у деревни Теряево. Основанный иноком Иосифом Волоцким в 1479 году, затем обнесенный каменными стенами, он выступал форпостом, защищавшим Москву на западных рубежах, — давал отпор отрядам Ивана Болотникова, вой­скам Лжедмитрия II, польско-­литовским интервентам. После Отечественной вой­ны 1812 года в нем содержались пленные французы.

Этот монастырь также сильно пострадал в годы Великой Отечественной. Его комплексная реставрация велась с конца 1940-х и завершилась буквально несколько лет назад. Подлинным архитектурным шедевром является пятиглавый четырехстолпный Успенский собор с декором в стиле московского барокко и изразцовыми фризами «павлиний глаз» работы Степана Полубеса…

В царствование Ивана Грозного обитель обрела чудотворный образ Богородицы, который впоследствии получил название «Богоматерь Волоколамская». Он был принесен в дар знатным вельможей Григорием Бельским, более известным как Малюта Скуратов. Грехи глава опричников не замолил, однако сподобился быть погребенным в стенах монастыря. Рядом, в Успенском соборе, покоятся мощи преподобного Иосифа Волоцкого, выдающегося духовного писателя, мыслителя и богослова. В этой же обители нашла свой последний приют Наталья Ивановна Гончарова, теща поэта. Ее имение располагалось в 15 км к западу, в селе Ярополец. Пушкин бывал там неоднократно. «Наталья Ивановна встретила меня как нельзя лучше, — писал он жене в 1834-м. — Она живет очень тихо и уединенно в своем разоренном дворце и разводит огороды над прахом твоего прадедушки, Дорошенки, к которому я ходил на поклонение».

От Яропольца до Волоколамска — 15 км по местной дороге. Этот город, основанный у Ламского волока на водном пути из Новгорода во владимирские и рязанские земли, старше Москвы: первое упоминание о нем датировано 1135 годом. До наших дней сохранился Земляной кремль, расположенный на высоком холме, включающий в себя храмовый комплекс, — настоящий музей под открытым небом.

Туристы, приезжающие в Волоколамск, обязаны посетить мемориал 28 героям-­панфиловцам у разъезда Дубосеково, он находится в 9 км юго-восточнее города.

Позади Москва!

Много в России памятников павшим в Великой Отечественной вой­не, не перечесть, но этот — один из самых впечатляющих, самых пронзительных. Посреди широкого поля, словно из-под земли, вырастают шесть гранитных фигур 10-метровой высоты, обращенных на запад. Шесть воинов-­богатырей, олицетворяющих многонациональный состав 316-й дивизии Панфилова, сформированной в Алма-­Ате. Фигуры разбиты на три группы: «К бою готовы!», «Клятва на верность Родине», «Впередсмотрящий»…

Осенью 1941-го немцы сосредоточили огромные силы на западном направлении. Фашистское командование настолько было уверено в своей скорой победе, что главный квартирмейстер немецкой армии отдал приказ, где и как размещать вой­ска в Москве и под Москвой. Каждому солдату вермахта, в случае захвата Москвы, было обещано поместье в 100 гектаров земли. Геббельс приказал всем берлинским газетам, чтобы они на 12 октября оставили площадь для «экстренного сообщения».

Главный удар гитлеровцы наносили на участке Панфиловской дивизии, левый фланг которой прикрывал Волоколамское шоссе — путь на Москву. Двадцать седьмого октября гитлеровцы овладели Волоколамском, но дальше в течение почти месяца не продвинулись ни на метр. Панфиловцы стойко держали фронт шириной 12 км, дав возможность нашим вой­скам укрепиться на новом рубеже.

Пятнадцатого ноября бойцы 1075-го стрелкового полка панфиловской дивизии заняли круговую оборону между деревней Нелидово и железнодорожным разъездом Дубосеково. «Наш взвод истребителей танков — 4-й роты капитана Павла Гундиловича, в котором служил я солдатом, стоял на левом фланге, — вспоминал участник событий Григорий Шемякин, один из пятерых уцелевших в том неравном бою. — Было нас двадцать восемь, и приняли мы удар 50 неприятельских танков. Уже с утра 16 ноября на нашу позицию с воздуха посыпались бомбы. Не успел леденящий ветер развеять дым, как видим: поднимаются цепи вражеских автоматчиков. Только подошли они метров на сто, как раздался свист. По этому сигналу мы открыли огонь. Метко застрочил из пулемета Иван Шепетков. Я его знал, он работал акробатом в алма-атинском цирке. Локоть к локтю стреляли по фашистам колхозник казах Аликбай Касаев, слесарь Гавриил Митин, колхозник киргиз Дуйшенкул Шопоков. Отбили атаку… Тогда противник бросил на нас 20 танков и под их прикрытием еще большую группу автоматчиков. Как раз в это время я и увидел политрука нашей роты Василия Клочкова. Не усидел он на наблюдательном пункте, пробрался к нам в окопы под бешеным огнем. Любили мы этого душевного человека. Многие знали его по Алма-­Ате… Слышим его спокойный голос: «Двадцать танков — меньше, чем по одному на брата. Это не так уж много». Один танк шел прямо на мою ячейку. Осталось до меня метров двадцать, я приподнялся и кинул гранату. Взрывная волна завихрила снег. Вижу, метко бросает бутылку с горючей смесью мой сосед Григорий Конкин, рядом танк поджег Мусабек Сенгирбаев, еще дальше подорвал гусеницу у танка Нурсутбай Есебулатов. Два танка подорвал Иван Шадрин, четыре — бронебойщики Петр Емцов и Николай Белашев. Так уничтожили мы 14 машин. Уцелевшие повернули назад… Четыре часа длился этот бой. Поредели наши ряды. Убит Николай Трофимов, истекает кровью Григорий Петренко, упали Абрам Крючков и Яков Бондаренко… А тут на нас двинулись еще 30 вражеских танков. И в эту минуту я слышу голос Клочкова: «Братцы! Велика Россия, а отступать некуда! Позади Москва!» Тяжелораненный политрук со связкой гранат бросился под фашистский танк и подорвал его. Тут и меня контузило. Только потом, через год, возвратившись в родную дивизию, узнал я, что подбили мы тогда 18 танков. Прорвать оборону врагу не удалось…»

Все 28 бойцов, не пропустивших фашистские танки на Волоколамское шоссе, были удостоены звания Героя Советского Союза — павшие и живые.

Уже 17 ноября Указом Верховного Совета СССР 316-я стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени и преобразована в 8-ю гвардейскую, а ее командир, 48-летний генерал-­майор Панфилов, награжден третьим орденом Красного Знамени. Он погиб на следующий день — у деревни Гусенёво, недалеко от Волоколамки. Крошечный осколок минометной мины пробил ему висок. Рассказывали, что своей заботой о солдатах Иван Васильевич напоминал Суворова. Бойцы промеж себя называли его Батей, Аксакалом. И даже выражения у него были под стать наставлениям из «Науки побеждать»: «Победа куется до боя», «Солдат умом должен воевать», «Не торопись умирать — учись воевать», «Солдат в бой идет не умирать, а жить».

Не в землю нашу полегли когда-то

За Волоколамском «эстафету» принимает федералка М‑9 «Балтия», она тянется на запад, степями, полями, прямая, как стрела. Курьяново, Шаховская, Погорелое Городище, Княжьи Горы, Зубцов… — указатели населенных пунктов мелькают перед глазами, как страницы книги, поднятые порывами ветра… И вот уже поворот на Ржев — город воинской славы.

Долгие годы отечественная историческая наука не уделяла должного внимания Ржевской битве, а между тем она была самой масштабной, самой длительной и самой кровопролитной за всю историю Великой Отечественной вой­ны. А возможно, и за всю мировую историю. Только по официальным данным, безвозвратные потери нашей страны в этих боях, продолжавшихся с 8 января 1942-го по 31 марта 1943-го, составили 776 889 жизней.

Несмотря на название, битва велась не за сам город: главной задачей Красной Армии была ликвидация Ржевско-­Вяземского плацдарма противника, находящегося в 160 км от столицы. На этой территории размером 200 на 160 км немцы сосредоточили группу армий «Центр» для второго «прыжка на Москву». В свою очередь, в случае утраты немцами плацдарма он становился для Красной Армии «воротами в Германию». Гитлер заявил, что потеря Ржева равносильна потере половины Берлина.

Бои велись не только в районе Ржева, но и в Московской, Смоленской, Тульской и Калининской областях. Ржевская битва — это пять разнесенных во времени операций, которые советские вой­ска провели против немецко-­фашистских захватчиков: четыре наступательных и одна оборонительная. Завершающая, вторая Ржевско-­Вяземская наступательная, началась в первых числах марта 1943 года.

В результате успешного продвижения Красной Армии на курском направлении враг все же решился оставить Ржевско-­Вяземский плацдарм — чтобы высвободить крупные силы для удара в районе Курска и Орла. Тем самым немцы намеревались взять реванш за Сталинград. Ставка Верховного Главнокомандования, вскрыв план противника, поручила вой­скам Калининского и Западного фронтов организовать его преследование. Чтобы его затруднить, Гитлер приказал превратить оставляемый район в «зону пустыни»: мелкие населенные пункты сжечь, жителей либо угнать, либо уничтожить, все запасы ликвидировать. Крупные НП с каменными постройками и города, являвшиеся узлами дорог, подготавливались для обороны арьергардными частями. Особое внимание противник уделял разрушению шоссе и мостов.

В ходе преследования жестокие бои разгорелись за города Ржев, Гжатск (ныне Гагарин) и Вязьму. Понесший значительные потери немецкий гарнизон Ржева, избегая окружения, покинул свои позиции, и 3 марта наши солдаты вошли в город. Из 80 тыс. человек, составлявших его население, в живых остались 248. Сам город являл собой страшное зрелище. «Мне не удалось побывать у Сталинграда, но Ржева я не забуду, — писал Илья Эренбург, служивший военкором. — Неделями шли бои за пять-шесть обломанных деревьев, за стенку разбитого дома да крохотный бугорок… В штабах лежали карты с квадратами города, но порой от улиц не было следа».

В 2020 году у поселка Есинка, на 239-м км трассы М‑9 «Балтия», при участии Президента Российской Федерации и Президента Республики Беларусь был открыт Ржевский мемориал Советскому солдату — 25-метровая статуя воина, возвышающаяся на искусственном кургане над коридором стальных плит с именами павших. Он стоит в гимнастерке и развевающейся плащ-палатке, которая, окутывая его снизу, превращается в разлетающуюся стаю из 35 журавлей. На одном только месте строительства мемориала поисковики нашли тела более 700 солдат и офицеров Красной Армии. А на Военном мемориальном кладбище Ржева покоятся свыше 25 тыс. красноармейцев — смертию смерть поправ…

Алексей Шлыков

Фото из архива Министерства обороны РФ