Степь для русского человека — понятие эпическое, былинное, без которого невозможно объяснить ни характер, ни мировоззрение, ни чаяния нашего народа. С одной стороны, степь формировала в русском человеке чувство шири и дали, воспитывала осознание бескрайней Родины, с другой — была смертельной угрозой, окоемом, откуда приходила беда. «Это степь, это десятый век, это не свобода, а воля!» — восклицает один из героев Льва Толстого. «Только пуля казака во степи догонит, — обрывает классика современник. — Только пуля казака с коня собьет». Дорога Р-216 Астрахань – Элиста – Ставрополь как путешествие во времени.

На стыке миров

Степь — особое, заповедное пространство, где эпохи, ложась одна на другую, как геологические напластования, продолжают идти своим чередом, жить своей жизнью. Выезжаешь на трассу Р‑216 — и сразу не разберешь, какое время на дворе: не то цифровых технологий, не то Афанасия Никитина, который проходил здесь по пути в Индию… Это ощущение сопричастности к Истории может захлестнуть вас уже в Астрахани — откуда начинается удивительное путешествие в степь.

Когда-то эту местность пересекали караванные пути персов и арабов. Где-то здесь располагался Итиль — столица Хазарского каганата, разрушенная князем Святославом в 965 году. Первые письменные известия об Астрахани относятся к XIII в., когда среди татарских поселений упоминается Аштархан — на правом берегу Волги, в 12 км от центра современного города. В 1395-м этот крупный по тем временам населенный пункт был сож-
жен Тамерланом; через полвека его заново отстроили, и он стал главным городом Астраханского ханства, которое просуществовало столетие.

В 1557-м оно было присоединено к Русскому государству — и Волга на всем своем протяжении стала «русской рекой». Спустя год по указу царя Ивана Васильевича на левом ее берегу, на Заячьем холме, была сооружена деревянная крепость, прикрывавшая выход в Каспийское море. Однако она не могла противостоять кочевникам и крымским татарам, и на месте деревянного кремля вырос каменный — отстроенный мастерами Вельяминовым и Губастым. Стойко отражая набеги степняков, Астраханский кремль не раз становился эпицентром народных волнений, а в 1670-м стал оплотом Степана Разина. О тех лихих временах можно прочесть у Волошина в стихотворении «Стенькин суд»: «У великого моря Хвалынского, заточенный в прибрежный шихан, претерпевый от змия горынского, жду вестей из полунощных стран»…

Отдаленность края и потребность в рабочей силе привлекали сюда массы русских переселенцев, вместе с тем в окрестностях города, на своей «исторической родине», в огромном количестве селились татары. И, подобно тому, как на утреннем небосводе встречаются Солнце и Луна, так и здесь, в устье Волги, сошлись два мира, два космоса — русский и тюркский.

Губернским центром Астрахань стала в 1717 году, примерно тогда же в ней начали строить порт, адмиралтейство и верфи, на которых был создан мощный военный флот. Расположенный на островах дельты, город обретал стратегическое значение. Его территория пересекалась рукавами и ериками (то есть протоками), отходящими от волжского русла, что обусловило в нем множество мостов. И если Санкт-­Петербург создавался как окно в Европу, то Астрахань для Российской империи стала окном в Азию.

Под рукой русского царя

Однако не только русские и татары населяли низовье Волги. В начале XVII в. сюда из Джунгарии, спасаясь от монгольского засилья, перекочевали ойраты. Сами себя они называли словом «хальмг», что по-тюркски означает «остаток». А правильнее было бы сказать «оставшиеся», потому как, проходя через Азию, они не приняли ислам и сохранили верность тибетскому буддизму.

Седьмого февраля 1608-го их послы явились в Москву, к царю Василию Шуйскому, и в ответ на просьбу о принятии ойратов под его руку, выделении мест для кочевания и защиты от ханов Казанского и Ногайского получили согласие. Процесс добровольного вхождения хальмгов, или, как их стали называть на Руси, калмыков, завершился шертью (присягой на верность) 1657 года, провозгласившей «вечное подданство и послушание» московскому государю с обязательной службой в русской армии.

Согласно исследованиям историков, число калмыков, принявших русское подданство, составило 270 тыс. человек (по меркам того времени — три Москвы). Было образовано Калмыцкое ханство — государство в государстве, занимавшее территорию от Яика до Маныча, от Кавказа до Змеиного Камня (Саратова). Ханство пользовалось автономией в решении своих внутренних проблем, но фактически подчинялось царю.

«Между Волгой и Яиком, по необозримым степям астраханским и саратовским, кочевали мирные калмыки… ушедшие от границ Китая под покровительство белого царя, — читаем мы у Пушкина в «Истории Пугачева». — С тех пор они верно служили России, охраняя южные ее границы. Русские приставы, пользуясь их простотою и отдаленностью от средоточия правления, начали их угнетать. Жалобы сего смирного и доброго народа не доходили до высшего начальства: выведенные из терпения они решились оставить Россию и тайно снеслись с китайским правительством. Им не трудно было, не возбуждая подозрения, прикочевать к самому берегу Яика. И вдруг, в числе тридцати тысяч кибиток, они перешли на другую сторону и потянулись в киргизские степи к пределам прежнего отечества».

Из 170 тыс. человек, принявших участие в этой откочевке 1771 года во главе с Убаши-ханом (беспрецедентный случай в мировой истории), до родины дедов и прадедов добрались 70 тыс. Остальные погибли в вооруженных стычках с другими племенами, от голода, холода и болезней. Через 150 лет об этом трагическом исходе, послужившем своеобразным триггером Пугачевского бунта, напишет Есенин во второй главе своей знаменитой поэмы, которая так и называется — «Бегство калмыков»: «Послушайте, послушайте, послушайте, вам не снился тележный свист? Нынче ночью на заре жидкой тридцать тысяч калмыцких кибиток от Самары проползло на Иргис. От российской чиновничьей неволи, оттого что, как куропаток, их щипали на наших лугах, потянулись они в свою Монголию стадом деревянных черепах». Тогда же, в 1771-м, Калмыцкое ханство, просуществовавшее более столетия, было упразднено, а его территория вошла в Астраханскую губернию.

Что касается службы в русской армии, то калмыки клятвы своей не нарушили — ни те, кто в дальнейшем вернулся в Джунгарию, ни те, кто остался в империи. Они участвовали в Азовских походах и в Полтавском сражении, в Семилетней вой­не и в русско-­турецких вой­нах, храбро дрались на полях Отечественной вой­ны 1812 года. В 1814-м калмыцкие всадники триумфально, наравне с казаками, первыми вошли в Париж.

Скотный двор
Российской империи

Военно-­политическая обстановка между Российской империей и Оттоманской, сложившаяся к середине XIX в., потребовала от царя и правительства «неотложных мер по освоению и удержанию земель между Азовским и Каспийским морями». Этот регион, отданный калмыкам для кочевий после распада ханства и образно называемый «скотным двором» России, снабжал русскую армию, действующую на Кавказе, лошадьми, мясом и кожей. Одним из важнейших пунктов «освоения и удержания» назывался скорейший перевод калмыков к оседлому образу жизни, в чем им должны были помочь государственные, или, как тогда говорили, казенные крестьяне, коих следовало переселить из южных черноземных губерний в Калмыцкую степь. По мнению чиновников Собственной Его Императорского Величества канцелярии, только так можно было исключить вероятность повторной откочевки калмыков в Джунгарию. «Откочевка калмыков повлечет пустоту и незаселенность громадных территорий, — отмечалось в рапорте. — Сюда могут устремиться кочующие племена турецки настроенных ногайцев с земель, не вошедших в состав России. Сие самовольное вторжение явится предлогом для возобновления военных действий».

Тридцатого декабря 1846-го Николай I подписал указ «О заселении дорог на калмыцких степях Астраханской губернии», согласно которому предполагалось построить 44 станции (станицы) по шести направлениям трактов, в каждую из которых надлежало поселить по 50 калмыцких семей и по 50 семей казенных крестьян (которые помимо прочего занимались бы обслуживанием тракта), «полагая по 30 десятин удобной земли на душу».

К числу наиболее важных калмыцких трактов, проторенных еще персидскими караванами, относились Царицынско-­Ставропольский, Астраханско-­Кизлярский, Крымский, он же «Воровской», и Черноярский. Существовала и дорога, ведущая от Астрахани на запад — в сторону соленого озера Маныч и далее на Ставрополь. После тщательной рекогносцировки и обустройства мостов, бродов, выравнивания крутых спусков и подъемов на склонах балок и пр. по ней двинулись обозы с грузом для пограничной линии — с ружьями, патронами, порохом, шанцевым инструментом, легкими горными пушками. Тем же путем, днем и ночью, в зной и мороз, в пыльную бурю и снежный буран, ползли обозы с переселенцами, мчали почтовые тройки, генеральские и статские экипажи, правительственные курьеры. Путь был труден и опасен — и не только по причине невероятно тяжелых природных условий. На больших перегонах промышляли разбойники, грабившие всех подряд, и даже крестьян. Говорят, этим грешили как прибывшие «на промысел» донские ватаги, так и местные калмыки. Поэтому было решено: каждый обоз сопровождает десяток-­другой конных казаков…

Приучить калмыков к оседлости, равно как и крестить их в православие, не получилось. Тем не менее предприятие имело результат: от Астрахани до Ставрополя было налажено регулярное сообщение — проложена удобная дорога, местами прямая, как стрела. Спустя столетие, в 1940-м, она была реконструирована до «грейдера» силами НКВД. В таком качестве трасса встретила Великую Отечественную вой­ну.

Я вернусь с Победой

В 150 км западнее Астрахани, в двух часах езды по шоссе Р‑216, расположен поселок Хулхута. Это самый восточный пункт, куда смогли продвинуться гитлеровские вой­ска. Не имея успеха под Сталинградом, немцы предприняли попытку захвата Астрахани через Калмыцкую степь — с целью выйти затем по Астраханско-­Кизлярской дороге в направлении Баку, к каспийской нефти. Для осуществления этой операции, получившей название «Серая цапля», была задействована 16-я моторизованная дивизия под командованием генерал-­лейтенанта Хенрици. Бесконечной серой колонной она растянулась по шоссе Элиста — Астрахань.

Однако до дельты Волги немцы не добрались. В ноябре 1942-го перешла в контрнаступление 28-я армия под командованием генерал-­лейтенанта Василия Герасименко. Двадцатого ноября он отдал приказ атаковать укрепления противника в районе Хулхуты. В результате ожесточенных трехдневных боев наши вой­ска выбили немцев из поселка (степь в буквальном смысле горела под ногами; бойцы прозвали Хулхуту «малым Сталинградом»). Затем части 28-й армии двинулась на Элисту, город был освобожден в новогоднюю ночь 31 декабря 1942-го.

В боях за Хулхуту проявил героизм младший лейтенант Прудников, повторивший подвиг капитана Гастелло, обрушив объятый пламенем самолет на колонну вражеской техники. Командир роты гвардии лейтенант Забуров закрыл своим телом вражескую амбразуру — предвосхитив подвиг Александра Матросова… Беспримерный подвиг совершила санинструктор 105-го гвардейского стрелкового полка Наташа Качуевская, спасшая жизнь двадцати раненым бойцам.

…Она родилась в 1922-м в Москве, в актерской семье: ее мама и две тетки служили в столичных театрах. Одна из них, Августа Миклашевская, была возлюбленной Есенина, он посвятил ей цикл стихов «Любовь хулигана»… Наташа поступила в ГИТИС (на вступительных экзаменах спела русскую народную песню «Ой ты, степь широкая»), но проучилась только один год — началась вой­на. Окончив медицинские курсы, оказалась на Сталинградском фронте. «Мамочка, ты жди меня, — писала она с передовой. — Верь, я вернусь с Победой».

Двадцатого ноября 1942-го Качуевская находилась в медицинском блиндаже с двадцатью ранеными солдатами. Она сама же их вынесла с поля боя. Внезапно блиндаж обступила группа фашистов. Недолго думая, Наташа выхватила у одного из наших бойцов автомат, бросила в санитарную сумку пару гранат и метнулась в степь — словно птица, увлекающая шакалов подальше от гнезда…

Ей удалось застрелить нескольких гитлеровцев, но силы были неравными. Когда фашисты подошли вплотную, она выдернула чеку и швырнула гранату им под ноги.

Именем Наташи Качуевской названы улицы в поселках Калмыкии, Астрахани, Волгограде и Москве. Московская, длиной всего полкилометра, расположена в ВАО, в «замкадном» районе Косино-­Ухтомский.

В 1997-м санинструктору Наталье Александровне Качуевской было присвоено звание Героя Российской Федерации. Ее прах покоится в поселке Яшкуль, в братской могиле вместе с останками еще 593 воинов, полегших в Калмыцкой степи. От Яшкуля до Элисты по трассе Р‑216 — всего 90 км.

Городок в степи

Столица Калмыкии, расположенная в юго-восточной части возвышенности Ергени, была основана воронежским крестьянином-­переселенцем Степаном Кийковым в 1862 году. Он обосновался в землянке, у речки с песчаными берегами, откуда место и получило название: «элстя» по-калмыцки — «песчаный».

Элиста богатела и развивалась за счет ярмарок скота. В 1918-м она стала уездным городом Астраханской губернии, спустя десять лет — центром Калмыцкой области, а в 1935-м —
столицей Калмыцкой АССР.

В 1943-м, с началом депортации калмыков на Урал и в Сибирь (операция «Улусы»), республика была упразднена, а Элиста переименована в Степной. Находясь в руинах после вой­ны, город не восстанавливался, большинство жителей ютились в землянках, как когда-то Степан Кийков.

Возрождение началось только после XX съезда (тогда же городу вернули прежнее имя), реабилитации калмыков и принятии решения о восстановлении их автономии. Массовое строительство развернулось в 1970-е; в регионе началась прокладка дорожной сети, трассы Элиста — Астрахань, Элиста — Ставрополь и Элиста — Волгоград получили асфальтовое покрытие.

Сегодня Элиста по российским меркам небольшой (104 тыс. человек), уютный город, который привлекает туристов со всей страны. Его главная достопримечательность — хурул Золотая Обитель Будды Шакьямуни, основанный в 2004-м по благословению Далай-ламы XIV. Это крупнейший буддийский храм не только в России, но и в Европе.

У подножия лестницы, ведущей в обитель, высится статуя Белого Старца — хранителя жизни у монгольских народов. Сквозь прикрытые веки он смотрит вдаль, в степь, — где спят курганы темные. Еще каких-то 50 тысяч лет назад здесь плескались соленые воды Каспия, но море ушло, уступив место степи. Она не мертва, она полна жизни: на бескрайних просторах клонятся от ветра ковыль и душистый емшан, цветут тюльпаны, пасутся вольные кони, кружатся журавли в брачном танце, высоко в небе парят орлы…

Звери и птицы не тревожатся о завтрашнем дне, и лишь человек обязан пройти все «ступени великого пути». На низшей находятся те, кто думает только о благах этого мира, не помышляя о страдании и о спасении от страдания. На средней — те, кто, отвергая блага и грех бытия, радеет только о собственном спасении. Высшей ступени достигает тот, кто, зная, что такое страдание и каков путь избавления от него, заботится о спасении всех людей.

Алексей Шлыков

Фото Андрея Каменева

КОНТАКТЫ
+7 495 748-36-84

107023, г. Москва, вн. тер. г. муниципальный округ Преображенское, 

ул. Электрозаводская, д. 24, помещение 1/1 (комната 308)

info@iz-dorogi.ru
+7 (495) 748-36-84,

Учредитель: АО «Издательство Дороги»

Журнал «Автомобильные дороги»
издаётся при поддержке Министерства транспорта РФ и Федерального
дорожного агентства.