Дорога А-291 как героическая летопись страны. Скоростная трасса протяженностью 250 км, соединяющая два городагероя, Керчь и Севастополь, позволяет добраться из одного в другой всего за три часа. Но не стоит спешить: каждый населенный пункт, через который проходит эта дорога, – живой свидетель великого прошлого.
Из глубины веков Шоссе протянулось через шесть городов, и первый из них (если ехать от Крымского моста), Керчь, – один из самых древних не только на полуострове, но и во всем мире. Здесь, на горе Митридат, носящей имя легендарного понтийского царя, сохранились остатки античного полиса Пантикапея, заложенного милетскими греками в VI веке до н.э. В течение девяти столетий Пантикапей был столицей Боспорского царства, пока не пал под натиском римлян.
У подножия Митридата стоит церковь Иоанна Предтечи, старейшая из всех действующих в России. Ее возвели византийцы в X веке, когда город Керчь, то есть Корчев, входил в состав русского Тмутараканского княжества. В период турецкого владычества она была превращена в мечеть, но с падением Османской империи вновь стала церковью.
…Эпохи и цивилизации набегают одна на другую, словно волны прибоя. Ко временам античности нас возвращают погребальные курганы, находя118 Скоростная трасса протяженностью 250 км, соединяющая два городагероя, Керчь и Севастополь, позволяет добраться из одного в другой всего за три часа. Но не стоит спешить: каждый населенный пункт, через который проходит эта дорога, – живой свидетель великого прошлого. Дорога А-291 как героическая летопись страны щиеся в 5 км от центра Керчи, у поселка Аджимушкай. Наиболее известный, Царский, по своей архитектуре напоминает усыпальницу героя Троянской войны Агамемнона в греческих Микенах. Согласно мифу, его дочь Ифигения была чудесным образом перенесена в Тавриду, где стала жрицей в храме Артемиды. Возможно, он стоял здесь, на вершине одинокой горы – на месте будущего пантикапейского акрополя…
«Каких последов в этой почве нет для археолога и нумизмата – от римских блях и эллинских монет до пуговицы русского солдата!» – писал Максимилиан Волошин. В двух шагах от Царского кургана расположен вход в Аджимушкайские каменоломни. Испокон веков здесь добывали строительный камень, в том числе для мощения дорог. Но эти рукотворные пещеры вошли в историю только в середине XX века – как свидетели беспримерного подвига защитников Керчи. О чем напоминают два огромных бетонных пилона над входами в катакомбы.
Запечатленные в камне
В мае 1942-го наши войска оставили Керчь и начали эвакуацию на Таманский полуостров. Сводные части Крымского фронта, прикрывавшие отход основных сил, не успели переправиться через пролив и были вынуждены уйти в каменоломни на окраине поселка Аджимушкай. Вместе с ними спустились под землю несколько тысяч мирных жителей, в том числе больные и раненые, женщины, старики и дети. В катакомбах не было ни продовольствия, ни воды, ни медикаментов. Но четкая организация и жесткая дисциплина сразу превратили подземный гарнизон в грозную силу: еженощно аджимушкайцы совершали вылазки, навязывая фашистам бой, наводя на них панический страх; иногда удавалось добыть трофеи – оружие и продукты. Особенно тяжелыми были бои за колодцы. По сохранившимся записям солдат, «за ведро воды приходилось платить ведром крови».
Перед входом в каменоломню немцы установили громкоговоритель: каркающий голос обещал жизнь тому, кто выйдет из подземелья с поднятыми руками. Но камни молчали. Враг пытался сунуться внутрь – его встречал шквальный огонь.
Гитлеровцы располагали схемой подземного города. Они выдолбили на поверхности шурфы, заложили в них фугасы и авиабомбы и привели в действие адскую машину. Прогремели взрывы, от детонации в штольнях обрушились своды, в образовавшиеся бреши фашисты компрессорами закачали отравляющий газ.
В тот день, 24 мая 1942-го, многие из аджимушкайцев погибли. Теряя сознание, радист Казначеев успел передать в эфир радиограмму, подписанную командиром подземного гарнизона полковником Ягуновым: «Всем народам Советского Союза! Мы, защитники Керчи, умираем, но не сдаемся!»
В июне немцы перекрыли все подступы к внешним источникам воды. Однако гарнизон продолжал удерживать «высоту». Используя штыки и ложки, при свете факелов из нарезанных на полосы автомобильных покрышек, аджимушкайцы выкопали 14-метровый колодец, который худо-бедно наполнялся влагой. Когда и он иссяк, воду стали добывать из известняка, высасывая ее через обрезки телефонного кабеля; таким образом удавалось нацедить до литра воды за час.
В свой последний бой солдаты Крымского фронта вышли после 170-дневной обороны как воины регулярной армии – в форме и со знаками различия. Заросшие, черные, они шли, поддерживая друг друга, щурясь от нестерпимо яркого света. Из 15 000 защитников Аджимушкая в живых осталось 49 человек. Все они были отправлены в концлагеря. Но и там, в последнем круге ада, некоторым удалось выжить.
Керченско-Эльтигенская десантная операция, проведенная осенью 1943-го, положила начало освобождению Керченского полуострова. О трагизме и подвиге этого десанта, самого массового за всю мировую историю войн, красноречиво говорят данные о награжденных: 129 Героев Советского Союза, тысячи отмеченных медалями и орденами солдат, матросов и офицеров. Захваченный нашими войсками оперативный плацдарм, который морпехи окрестили Огненной землей, – первые шесть квадратных километров отвоеванной Крымской земли, – в дальнейшем был использован для освобождения всего Крыма.
Стихи и проза
Дорога А-291 устремляется скифскими степями прямиком в Белогорск, однако если воспользоваться Джанкойской развязкой (одной из семи крупных развязок «Тавриды») и свернуть на юг, то через десять минут можно добраться до Феодосии. Семикилометровый отрезок, соединяющий скоростную магистраль с этим городом, имеет тот же индекс, то есть является частью «Тавриды».
Феодосия, «Богом данная», – так нарекли город греческие купцы две с половиной тысячи лет назад. Но ему пришлось не раз менять свое имя. Аланы называли его Ардабда – «Город семи богов». Генуэзцы переименовали в Кафу и сделали центром своих черноморских факторий. В 1345-м к раскаленным от солнца стенам Кафы подошло войско ордынского хана Джанибека. Осада затянулась на три года, и в лагере татар вспыхнула чума. Считается, что тогда впервые было применено биологическое оружие: Джанибек приказал забрасывать крепость мертвыми телами при помощи катапульты. Спасаясь от заразы, многие генуэзцы покинули Кафу и направились к италийским берегам. Но «черная смерть» пробралась на один из кораблей, и вскоре на Апеннинах, а затем и по всей Европе, вспыхнула пандемия, погубившая 25 млн человек – треть ее населения. Демографическая катастрофа нанесла колоссальный урон европейской цивилизации: в городах элементарно не хватало рабочих рук. По иронии судьбы положение выправила все та же Кафа. В 1475-м ее захватили турки, которые превратили город в крупнейший на континенте невольничий рынок: в Кафе (или по-турецки Кефе) ежедневно продавалось до 30 тысяч рабов.
…Из Кафы ушел в Новгородскую землю ромейский иконописец Феофан Грек, наставник Андрея Рублева. Через Кафу возвращался домой после шестилетнего «хождения за три моря» Афанасий Никитин; здесь, в русском подворье, он приводил в порядок свои путевые заметки...
Город снова стал Феодосией после присоединения Крыма к России: Екатерина II постаралась вернуть Тавриде ее изначальные греческие топонимы. В этом городе родился, жил и работал Айвазовский – художник, с юности согретый лучами славы. Николай I как-то заявил, что «заранее обязуется купить все, что бы ни написал Иван Константинович». В 1846-м, на десятилетие творческой деятельности мариниста, в Феодосийский залив вошла эскадра из шести кораблей под командованием капитана 1 ранга Корнилова (будущего героя Крымской войны), чтобы отсалютовать тридцатилетнему юбиляру.
«Живописец Главного морского штаба», запечатлевший эпизоды Севастопольской обороны (художник провел два дня под бомбардировкой, наблюдая за ходом сражений), Айвазовский прожил долго, счастливо и богато. Имение его жены в Старом Крыму, в двадцати пяти километрах от Феодосии, было настоящим раем: на его территории бил источник, дававший сотню литров пресной воды в секунду. И это при том, что вода в Феодосии, как и на большей части полуострова, была на вес золота! Айвазовский на свои деньги проложил 25-километровый водопровод и обустроил в Феодосии фонтан, где каждый мог бесплатно утолить жажду. К фонтану была подвешена серебряная кружка с надписью: «За здоровье Ивана Константиновича и его семьи».
Совсем по-иному сложилась судьба другого поэта моря – Александра Степановича Грина. В Феодосии он прожил с женой с 1925-го по 1929-й. Здесь им были созданы такие шедевры, как «Золотая цепь», «Бегущая по волнам» и «Дорога никуда». Однако к концу 1920-х печатать его перестали – не вписался в новое время. Грины переехали в более дешевую квартиру, в поселок Старый Крым. В 1931-м, измученный голодом и саркомой, Александр Степанович послал телеграмму в Москву, в Союз писателей: «Грин умер. Пришлите на похороны 200 рублей». Деньги пришли.
Он завещал похоронить себя в Старом Крыму и просил «найти такое место, чтобы оттуда была видна любимая, вынужденно покинутая Феодосия, а также море».
Под дубом вековым
Но вернемся на трассу «Таврида»: от Джанкойской развязки до Белогорска, – до знаменитой Белой скалы, АкКая, вознесшейся над долиной БиюкКарасу, – каких-то 70 км. Минут через 20 тормозните и сверните на Айвазовское: на окраине села можно отыскать небольшой холмик – это могила темника Мамая, того самого, которого в 1380-м разбил на Куликовом поле Дмитрий Иванович Донской.
С XV века Белой скалой и долиной владели татары из рода Ширинов, прямые потомки Чингисхана. Крымские ханы отдавали своих дочерей замуж исключительно за мужчин из этого клана, причем свадьбы справляли на Ак-Кае. Была у татар и другая традиция, связанная с Белой скалой: пленников, за которых не выплачивали выкуп, сбрасывали в пропасть с самой верхней точки. В 1620-м сюда, на край бездны, притащили захваченного Богдана Хмельницкого и для острастки умертвили у него на глазах нескольких казаков. Богдана ждала та же участь, но ему повезло: будущего гетмана выкупил какой-то мурза.
Началом конца Крымского ханства стал 1772 год, когда Сагиб II Герай подписал с князем В.М. Долгоруковым договор в Карасубазаре (Белогорске), по которому Крым становился независимым от Турции и переходил под покровительство России. Блистательной Порте это не понравилось.Через пять лет, в марте 1777-го, в долине Биюк-Карасу сошлись 10-тысячная русская армия под командованием А.В. Суворова и 40-тысячная татарско-турецкая, посланная из Керчи новым крымским ханом Шагин-Гераем. Сюда же прибыл парламентер от султана – в надежде убедить Суворова сдаться без боя. Их встреча состоялась под раскидистым дубом, которому в ту пору было уже 600 лет. Вельможа рассыпал перед Суворовым пригоршню маковых зерен, заявив, что армию Шагин-Герая победить нельзя, так же как нельзя сосчитать все эти зерна. Александр Васильевич за словом в карман не полез, он достал из-за пазухи стручковый перец, вложил его между пальцев на манер кукиша и сунул турку под нос. Тот отшатнулся…
«Где тревога, туда и дорога, где ура – туда и пора!» – говорил Суворов. В тот же день русские войска наголову разбили янычар, буквально в упор расстреляв их из пушек. Крымское ханство перестало существовать. В июне 1783-го, ровно 240 лет назад, на вершине скалы Ак-Кая, представители крымско-татарской знати, мурзы и беи, присягнули на верность Екатерине II. Присягу принимал светлейший князь Г.А. Потемкин. Крым стал российским.
Сегодня Ак-Кая – памятник природы федерального значения. Скала популярна у парапланеристов и киношников. Она засветилась более чем в 20 фильмах, в основном «заокеанского» содержания. Вспомнить хотя бы «Вождя краснокожих», «Человека с бульвара Капуцинов» и «Всадника без головы». Окрестности Ак-Каи, действительно, чемто напоминают пейзажи Нью-Мексико и Аризоны. Но на этом сходство Америки и Крыма исчерпывается.
От сатаны и от Бога
Около часа езды – и мы в Симферополе, центральном городе Республики Крым. На протяжении 600 лет, с III века до н.э. по III век н.э., на его месте стоял Неаполь Скифский, столица Скифского царства, простиравшегося от Дона до Дуная. От некогда мощной крепости сохранились главные ворота да оборонительная стена, возле которых в наши дни, в разгар лета, устраиваются костюмированные «скифские мистерии».
Симферополь (а этим именем, что на греческом означает «город общего блага», его нарекли только при Екатерине) выдержал нашествие сарматов и готов, тюрок и алан, гуннов и хазар, мадьяр и печенегов, половцев и ордынцев. Он «участвовал» в Русскотурецкой и Крымской войнах, сильно пострадал в Гражданскую.
Но самые тяжелые испытания ему выпали в Великую Отечественную. Осенью 1941-го в совхозе «Красный» (ныне село Мирное на окраине города) фашисты при пособничестве местных коллаборационистов устроили концлагерь, самый крупный на полуострове. К слову, Нюрнбергский трибунал посвятил целое заседание нацистским зверствам в крымских лагерях смерти. Согласно заключению комиссии по расследованию, проведенному в 1970-х, в симферопольском лагере «проводилось массовое уничтожение населения путем истязаний, расстрелов, отравления газом в специально оборудованных автомобилях-душегубках (gasen-wagen), сожжения на кострах, а также сбрасывания заживо в колодцы, которые жертвы выкапывали своими руками». С ноября 1941-го по апрель 1944-го в «Красном» было замучено более 15 тыс. человек.
Через год после возвращения Крыма в состав России, а именно 8 мая 2015-го, накануне 70-летия Великой Победы, в Мирном был открыт Мемориал жертвам фашистской оккупации Крыма 1941–1944 годов. На его площади стоит небольшой храм Всех Святых, в земле Крымской просиявших, в левой части иконостаса которого – лик святителя Луки, в миру известном как Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий.
Выдающийся ученый и всемирно известный хирург, профессор медицины и богослов, автор 55 научных трудов (он стал основоположником таких направлений в медицине, как гнойная хирургия и местная анестезиология) и 12 томов духовной литературы, Войно-Ясенецкий родился 9 мая 1877-го в Керчи. В 1920–1930-е прошел Бутырскую и Таганскую тюрьмы, пережил пытки в подвалах ОГПУ и три ссылки общим сроком одиннадцать лет – «за контрреволюционную деятельность и шпионаж в пользу иностранной разведки». «Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, – орал на него чекист, размахивая револьвером, – как это вы ночью молитесь, а днем людей режете?» – «Я режу людей для их спасения, – отвечал хирург. – А во имя чего режете людей вы?» – «Как это вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве вы его видели?» – не унимался общественный обвинитель. – «Бога я действительно не видел, – соглашался обвиняемый. – Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил».
Началась Великая Отечественная, и Валентин Феликсович написал письмо Калинину: «Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий, отбываю ссылку в поселке Большая Мурта Красноярского края. Являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку».
Его назначили главврачом эвакогоспиталя в Красноярске. Он делал по четыре-пять операций в день. По его инициативе было собрано более 250 тыс. руб. на строительство танковой колонны имени Дмитрия Донского и авиаэскадрильи имени Александра Невского. Теоретические и практические открытия профессора ВойноЯсенецкого в области гнойной хирургии спасли в годы войны сотни тысяч советских бойцов. В декабре 1945-го архиепископ Лука был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», а в начале 1946-го постановлением Совнаркома «За научную разработку новых хирургических методов лечения…» ему была присуждена Сталинская премия первой степени в размере 200 тыс. руб., 130 тыс. из которых он передал детским домам. В мае 1946-го он был поставлен архиепископом Симферопольским и Крымским. В этом чине владыка прослужил пятнадцать лет. Одиннадцатого июня 1961-го, в воскресенье, в День Всех Святых, в земле Российской просиявших, 84-летний архиепископ отошел к Господу. Он упокоился на городском кладбище Симферополя. Три дня нескончаемым потоком люди шли попрощаться с любимым архипастырем. В апреле 2000-го архиепископ Лука был реабилитирован и в августе того же года канонизирован в сонме новомучеников и исповедников Российских.
Севастопольский вальс
Примерно половина современной трассы А-291 была построена с нуля, остальная часть – проложена по старым участкам. По одной из таких старых дорог, от Бахчисарая до Ак-Мечети (Симферополя), в 1787-м проезжала Екатерина II во время своего «таврического вояжа». Григорий Потемкин повелел отметить путь императрицы памятными знаками: через каждую версту устанавливали треугольный обелиск из «дикого», необработанного камня, а через каждые 10 верст водружали трехметровую «милю» – вытесанную колонну на пьедестале с навершием «вроде капители». До нашего времени уцелели шесть «екатерининских миль»; наиболее хорошо сохранившаяся стоит рядом с Ханским дворцом в Бахчисарае.
Окрестности Бахчисарая – настоящий музей под открытым небом. Чуфут-Кале, Эски-Кермен, Качи-Кальон, Бакла, Челтер-Мармара… – все эти пещерные города и монастыри заслуживают особого внимания. Самый большой из них по площади – Мангуп, столица феодального княжества Феодоро. В 1942-м генеральный комиссар округа «Таврия» Альфред Эдуард Фрауэнфельд организовал археологическую экспедицию на Мангуп, в результате которой сделал вывод, что эта крепость была основана готами. На стенах цитадели и сегодня можно найти автографы, оставленные солдатами вермахта.
В соответствии с проектом главного идеолога Третьего рейха Генриха Гиммлера Крымский полуостров, как «вторая историческая родина немцев», должен был присоединиться к Германии. В районе Ялты предполагалось построить столицу «имперской области Готенланд» (Страны готов), а Симферополь и Севастополь переименовать соответственно в Готенбург (Город готов) и Теодорихсхафен (Гавань Теодориха).
Но этим бредовым идеям не суждено было сбыться. К середине апреля 1944-го советские войска подошли к Севастополю. Девяноста лет назад за оборону этого легендарного города, продолжавшуюся 349 дней, Россия заплатила жизнями 70-и тысяч солдат и трех адмиралов: Нахимова, Корнилова и Истомина; все трое погибли на Малаховом кургане. Теперь Севастополь вновь стал последним рубежом обороны – на сей раз немецкой. Фашисты создали на подступах к нему мощнейший заслон: долина Золотой балки представляла собой сплошное минное поле, а Сапун-гора – практически неприступную крепость. Ее защищали 63 дота и дзота, склон был утыкан орудиями. Такой плотности артиллерии не было за всю историю Второй мировой.
Штурм Сапун-горы начался 7 мая в 10.30 утра и продолжался девять часов. Восьмого мая к исходу дня наши гвардейцы вышли к Северной бухте, а уже через сутки, 9 мая, ровно за год до Великой Победы, остатки 17-й армии вермахта сложили оружие. Севастополь, а вместе с ним и весь Крым, был освобожден.
Прошло 79 лет. Снова май… В Крыму зацветают миндаль, тамариск, глициния. И, конечно же, маки. Они цветут буквально везде: на полях, в виноградниках, на обочинах дорог…
Лазурные волны Понта небрежно набегают на песок, как и тысячи лет назад. И снова вспоминается Волошин:
Наносы рек на сажень глубины
Насыщены камнями, черепками,
Могильниками, пеплом, костяками.
В одно русло дождями сметены
И грубые обжиги неолита,
И скорлупа милетских тонких ваз,
И позвонки каких-то пришлых рас,
Чей облик стерт, а имя позабыто.
Алексей Шлыков.